Сто лет назад, 16 сентября 1918 года был учреждён первый советский, красный орден — Красного Знамени. Большое участие в его создании принял "вождь Красной Армии", как его тогда называли, Лев Троцкий. Он забраковал первую партию орденов в январе 1919 года, написав по этому поводу суровую отповедь: "Орден Красного Знамени невозможен, слишком груб и снабжён таким механизмом для прикрепления на одежду, что носить его практически невозможно. Выдавать его не буду, ибо вызовет общее разочарование. Настаиваю на прекращении выделки и передаче сего дела военному ведомству. Орден ждут несколько месяцев, а получили бляху носильщика, только менее удобную. Знак должен быть в три-четыре раза меньше и сделан из лучшего материала… Предреввоенсовета Троцкий".
Тут любопытна фраза "орден ждут несколько месяцев". Получается, армия, красные командиры уже страстно ждали этот новый знак отличия, то есть новой иерархии. И Лев Давидович это их желание выражал и сам горячо поддерживал. Но не всё на самом деле было так безоблачно в настроениях. Писатель Анатолий Кузнецов вспоминал рассказ своего отца Василия, бывшего красногвардейца: "А меня представили к ордену Красного Знамени... А мы в то время гор-рячие были, непримиримые. Это были самые первые ордена, только ввели... Мы шумим: при царе были ордена, а теперь опять эти висюльки? Мы не за висюльки воюем. Я взял и отказался". То есть были и такие красные бойцы, которые вовсе не жаждали введения новой "революционной" кастовости, а восприняли её с возмущением...
Вообще, не лишне напомнить, что Октябрьская революция начала с того, что отменила все ордена, медали и прочие награды прошлого царского режима. Советская "История дипломатии" в 1945 году описывала следующий выразительный случай. Посол Испании в конце 1917 года оказал некоторую любезность молодой Советской республике. "Накануне его отъезда из Петрограда в Наркоминдел явился секретарь испанского посольства и намекнул, что за такую услугу... обычно полагается орден. Сотрудники Наркоминдела подошли к шкафу, вытащили кучу орденов... и высыпали на стол. "Выбирайте любой", — заявили они испанскому дипломату. Поражённый испанец ретировался".
Время шло, наградная система РСФСР, а потом и СССР росла и разветвлялась. Появлялись всё новые награды — ордена и медали. Возможно, самое забавное, что в 30-е годы родоначальник первого советского ордена Лев Троцкий уже с нескрываемым раздражением писал о возможной победе своих сторонников: "Чины будут немедленно отменены, побрякушки орденов поступят в тигель". Удивительна всё-таки ирония истории...
Но давайте попробуем оценить этот процесс объективно. Было ли введение орденов тов. Троцким в 1918 году победой революции или отступлением её назад? Разумеется, это было отступление революции — именно этим и объяснялось описанное Кузнецовым возмущение рядовых красноармейцев, принявших новый орден в штыки. Последующие очевидные шаги по этому пути — разветвлённая наградная система, введение званий, знаков различия, позднее — погон, и пр. и пр. То есть закрепление иерархии, сначала пожизненной (ведь воинские звания и награды, в отличие от должностей, даются не временно, а пожизненно, за то они и ценятся их обладателями), а потом, естественно, и наследственной, что уже предполагает реставрацию частной собственности. Вот самый первый шаг по этому скользкому пути и был совершён 16 сентября 1918 года. (Кстати, можно напомнить, что Мао, старавшийся учиться на многих ошибках старших советских товарищей, затормозил в Народно-Освободительной Армии Китая восстановление погон. Он понимал, что подобное закрепление иерархии и кастовости — это, по большому счёту, для революции — путь в никуда).
Но, с другой стороны, могла ли революция вовсе избежать этого отступления? Нет, никак не могла избежать, как не могла избежать других отступлений — Брестского мира, нэпа и так далее. Недаром тот же Троцкий в январе 1919 года описал нетерпеливое ожидание ордена в частях действующей Красной Армии. Так что постепенное скатывание РККА, а затем и общества в целом, по наклонной плоскости кастовости и иерархии было, в той или иной форме, неизбежно.
Как мы ныне знаем задним числом, конечным итогом этого процесса стала нынешняя полная контрреволюция, но так далеко за горизонт сто лет назад никто или почти никто не заглядывал, кроме разве что немногих людей вроде красного бойца Василия Кузнецова. Потому что вопрос стоял о выживании революции здесь и сегодня, а не в отдалённом будущем.
Однако можно сказать и несколько слов в защиту советской наградной системы. И не только образца 1918 года, но даже и в том крайне разросшемся виде, в котором она существовала в последние десятилетия СССР, при Л. И. Брежневе. Когда о ней не шутил только ленивый (типичный анекдот 1977 года):
"— В Москве произошло землетрясение.
— А где находится его эпицентр?
— Под вешалкой, откуда упал парадный китель Брежнева".
((Кстати, надо ясно понимать, что между ситуацией, высмеиваемой в этом анекдоте, и решением, принятым 16 сентября 1918 года, есть абсолютно неразрывная логическая связь. Нельзя принять одно и отвергнуть другое).
А доброго слова наградная система СССР заслуживает потому, что хотя многочисленные ордена, медали, звания и т.д., конечно, были шагом назад от первоначального полного равенства и товарищества, но зато они заменяли собой стократ худшее зло, которое пришло им на смену позднее — то есть частную собственность. И, кстати, сам Леонид Ильич эту эквивалентность чувствовал, когда в 1970 году как-то пошутил про себя: "Я сейчас вроде как царь. Только вот царь мог деревеньку пожаловать. А я деревеньку пожаловать не могу, но зато орден могу дать..."
Увы, эпоха, когда руководитель мог "дать орден", после 1991 года стала неумолимо меняться эпохой, когда руководитель мог и "деревеньку пожаловать", а завтра, глядишь, ещё и с крепостными людишками... Но и ордена с медалями и титулами после контрреволюции, разумеется, никуда не делись, просто стали естественным дополнением к главной жизненной ценности, то есть его величеству Денежному Мешку.
|
|
