Казалось бы, частный вопрос.
Сейчас предприятий и организаций, разрешающих офисному персоналу трудиться из дома, — 44%. В Москве и регионах чуть больше (43 и 45% соответственно), в Санкт-Петербурге — чуть меньше (39%).
Доля дистанционных работников от числа занятых в компании тоже чуть выросла, хотя удаленка все так же остается привилегией: в июне этого года работодателей, у которых в режиме home-офиса работало более трети штатной численности, было лишь 4%, сегодня таковых — 11%.
Если мы сравним с зарубежным опытом, то еще 20 лет назад в США было чуть ли не 20 миллионов работающих удаленно, в Японии - около 5 миллионов.
Естественно, неплохо было бы проанализировать их успехи и проблемы, но мы на чужом опыте, как известно, не учимся. Мы и на своем как-то не очень...
***
Первое - это две точки зрения, часто прямо противоположные, работника и работодателя.
Еще два десятка лет назад, пока отношения собственности еще не устаканились, говорить о классовых противоречиях было вообще не принято. Но от этого они никуда не девались.
Там, где это возможно, "удаленка" заметно выгодней для работодателя, нежели постоянная занятость - не требуется предоставлять сотруднику рабочее место, что в условиях мегаполиса "съедает" денег едва ли не больше, чем его зарплата.
Естественно, работодатель с работником этой выгодой не делится, представляя "удаленку" как некую "привилегию".
Еще больше выгод для работодателя появляется, когда вместе с "удаленкой" удается перевести работника с трудового договора на договор гражданско-правового характера - здесь еще появляется большая экономия на налогах, отчислениях в бюджет и социальные фонды.
Этой выгодой, как правило, тоже никто не делится, более того, сокращают выплаты под предлогом того, что условия труда работника сильно изменились в его пользу. Например, не надо тратиться на транспорт, на внешний вид, с чем сопряжено ежедневное посещение офиса. Вообще можно самому формировать свой рабочий день... Якобы.
Тут необходим исторический экскурс. В горбачевскую эпоху, когда все было открыто для инноваций, и никто особо ни за что при этом не отвечал, было много вопросов по части рабочего дня и рабочего времени.
Достаточно давно сообразили, когда весь город по заводскому гудку встает и идет на фабрику, выглядит это впечатляюще, но не всем подходит: есть люди-жаворонки и есть люди-совы, и если первый рано утром идет на работу бодрый, и там сразу же включается в процесс, то "сова" часов до десяти ходит, как вареный, все у него из рук валится, и начальству это не по душе.
Зато в третью смену "сова" раскрывается вов сех своих лучших качествах, а "жаворонок" спит на ходу...
И десятки лет ничего не менялось, когда в странах "загнивающего запада" капиталисты давно сообразили, что не нужнео всем устанавливать единого времения начала и конца работы, а требовать от человека полной выкладки в то время, когда он наиболее к этому способен.
У нас сообразили только тогда, когда начались транспортные проблемы. К примеру, ежедневно в Москву приезжало около 2,5 миллионов человек из Подмосковья утром и столько же уезжало вечером. Но если разнести время начала работы, скажем, всего на час, то сразу же исчезали и давки в электричках, и столпотворение в метро, причем без увеличения количества подвижного состава. Это граждане начальники сообразить были в состоянии, а потом еще и выяснили, что отчего-то, практически на пустом месте выросла и производительность труда.
Сообразили, что человек не вполне машина, что он еще и живой организм.
***
А теперь от недавней истории к перспеективному настоящему.
Совершенно очевидно, что вывести часть работников на "удаленку" выгодно работодателю, и с этим, видимо, связан и рост числа и доли удаленных сотрудников.
Но для работника эта "привилегия" часто обрачивается фактически ненормированным рабочим днем - редко, кто решается сказать начальнику, что 22.30 - не самое удобное время для решения производственных вопросов, а предложение перед сном "сделать что-то по-быстрому" оборачивается ночной работой. Переработки, естественно, никто не учитывает, а если работник находится на положении самозанятого, то у него и нормы рабочего времени нет, а есть лишь парадокс связи времени и пространства - "копай отсюда и до завтра".
Есть и важный психологический аспект "удаленки". Люди интровертные, замкнутые, часто даже тяготятся необходимостью работать в коллективе, и для них удаленная работа представляет собой хороший выход из их психологических проблем.
Но для экстравертов, людей, с повышенной необходимостью в общении, в контактах с людьми, работа в удаленном режиме через некоторое время становится невыносимой. Им просто психологически необходимо приходить куда-то в коллектив, общаться там, решать какие-то вопросы очно, контактируя с людьми. Они воспринимают "удаленку" как некое ограничение, неудобство, проблему. Фактически расширение пространства личной свободы дает у них противоположный эффект - они чувствуют себя "запертыми" в круге своих служебных обязаностей, начинают все больше тяготиться ими, вплоть до развития депрессивных состояний, запоев и прочих нежелательных эксцессов.
Этих психологических аспектов сегодня никто не учитывает, полагая, что все люди одинаковы, что с точки зрения закона несоменно, а в реальности - очень по-разному.
А всего-то перех выводом части сотрудников на "удаленку" надо провести психологическое тестирование - кому подходит, и даже очень, а кому вредит... Ну и, наверно, профсоюзу должно быть до этого дело, самое непосредственное.
Анатолий Баранов, член ЦС Независимого профсоюза "Новый труд"
|
|
