С сознанием непоколебимого собственного величия господин Прилепин недавно делился через фейсбук автобиографическими данными – что-то вроде «люди, которые меня воспитали» назывался пост с фотографиями. Среди учителей был, конечно же, и Лимонов. Не просто лидер партии, через ворота которой в литературу и вошёл Захар, но действительно наставник – в том числе и в литературе. Не будь мускулистого стиля наставника, не было бы и этой поколенческой и поклоннической надстройки – которая вполне вызрела именно как продолжение рассматривания социальной действительности с позиций «другой России», в самом широком смысле другой. Потому что из Кремля её вовсе не видно – из «Единой России» и прочих её «зеркал»…
И вот после такого реверанса, напоминающего больше репост своей же записи пятилетней давности, этот самый учитель, средь прочих основной – предал ученика анафеме и изгнал из рядов партии: «Мы предъявили Прилепину ультиматум, мол, ты выбери, парень, или мы или ОНФ? Он правильно понял, что это ультиматум, но ответил нам вскользь, где отшутился, где сказал неправду. В своей гордыне Прилепин даже не понял, что партия имеет право предъявить ультиматум любому члену партии. Партия это не ещё одно телешоу, не чай с Захаром.»
(Из истории партии: ранее, перед тяжёлой операцией, не зная её исхода, Лимонов принял решение управление партией передать триумвирату, но не Прилепину – опьянение буржуазной славой его имея в виду.)
…Осенью 2006-го года я был в Приднестровье. Поехал развеяться на выборы после разрыва с Блондой, героиней «Верности и ревности», – в компании Марьи Марусенко, по приглашению Романа Коноплёва, в недавнем прошлом нацбола, в ПМР ставшего лидером «Прорыва». На кухне конспиративной квартиры МГБ ПМР обсуждали текущее, взлёт «Саньки»… Роман рассказывал, как работал вместе с Женей на тогдашней нижегородской выборной кампании Лимонова, вспоминал, что это опытный пиарщик (термин тоже был свеж) и лит-гешефт Деда ему был благодарностью за эту работу. Роман, автор «Евангелья от экстремиста» был на тот момент вполне авторитетен в своих суждениях, но я подозревал в нём всё же некую внутрипартийную ревность. Вот ему Лимонов не подставил плечо, а Прилепину – подставил…
Однако не перспективу Роман оказался прозорливо прав. Но тут мне всё же придётся не ограничиваться, как ранее в «ЛитРоссии», игрой словосочетаний-подзаголовков «новый реализм или старый конформизм», а провести историко-идеологический экскурс. Осевыми в этом экскурсе будут два вопроса.
Широк ли шаг был из другороссов в ОНФ? Каков путь государственника в России постсоветской?
Год 2014-й, когда качнуло в объятия Путину не одного Захара, да ещё на волне безусловного приятия либералами его «Обители» (книга получила первую премию едва попав на прилавки), а рекламные московские трёхгранные биллборды с лицом, казалось бы, оппозиционера «Болотного периода», лишь дублировали успех: Захар оказался в компании Радзинского и более привычных любимцев культур-федералов типа Сеславинского. Лица писателей в рекламной тумбе имели единый знаменатель «им есть что сказать». Год для оппозиции тяжёлый был 2014-й: суд над Удальцовым и Развозжаевым, а в их лице вообще надо всеми инакомыслящими, левыми, а у Захара такой успех, букеты, премии, поездки… Биллборд я встретил по пути к малому ДК ЗИЛ в Бирюлёво, где проходил съезд нашей едва созданной маленькой, но боевой Объединнённой коммунистической партии. Мы выполняли свою муравьиную работу, ползали, разбирая завалы, размётанную после Болотной и Евромайдана, рассоренную оппозицию, отделяли живое от мёртвого, закаляли, принимали молодёжь…
Итак, это был именно 2014-й, когда нацболы радостно заявили: «государство встало на наши позиции!». Сам Лимонов, автор книги «Лимонов против Путина», писал нечто вроде: «есть такая необъятная страна Россия, и есть у неё президент…» Крымнаш сработал – ведь доктриной партии была всегда агрессивная внешняя политика, и вот Захар, куда ближе в силу давнего и успешного общения с Сурковым (с какой бы дури Серебренников ставил в МХТ одновременно «Околоноля» и «Отморозков» по «Саньке»?) находившийся к Путину, определился… «Временное перемирие» - вот как назвалось это слияние с тем самым государством, которое в его прорывном романе было главным врагом, а в 2012-м даже персонифицированно в Путине государство это низвергалось в тартарары через мегафон: «Россия без Путина!» скандировал Захар в родном Нижнем Новгороде.
Покаяние спустя лишь два года было лёгким: перед каким-то из выступлений, то ли в Тюмени, то ли в Новосибирске, то ли сам кающийся, то ли его пиарщики, то ли принимающая сторона писали в анонсе, что, мол, да, по молодости лет планировал свергать Путина, но теперь к нему «всей душой, всей душой!» И как томно ахали на это дамы – ведь после отторжения власти народом периода 2012-го, как-то отчаянно захотелось к ней и прижаться на фоне «ужасов» Украины. У нас есть государственность! (понятие-джокер ловко вворачивалось в речь населения саморезом прямиком из риторики власти)
Уж не знаю, кто и как поставил колебавшегося в 2012-м, когда площади орали «Путин – вор!», Суркова «на Донбасс» (надо полагать, сам Путин и поставил), но попадание Захара в окопы и это назначение, наверное, как-то связаны. Тут уж заахали не одни новосибирские дамы, а даже старик Юзефович прослезился: отечество защищают его лучшие сыны! Судьба писателя, решившего жить строго по написанному им и партией, вместе с батальоном нацболов вставшего поперёк укронацизму – что может быть завиднее? Это мы, отсталые коммуняки, что-то там лепетали про важность базиса, про братство народов и неуместность имперской риторики, про «Донецкую Советскую» (республику) – а решительные и уже не отделённые от Кремля прежними партийными преградами сыны России Сегодняшней шли в бой, как думали все, им виделся уже и Киев под триколором. Вот сейчас как «восстановим» СССР, но уже под названием «Россия Путинская» - тут-то и утрётеся, совки недобитыя!
«Изящно кинув» другороссов с их агрессивной внешней политикой – то есть буквально кинув их (и вообще всех тех, кто пару лет назад собирался его свергать) на амбразуру Донбасса, Путин однако передумал поступать с ДНР и ЛНР так же, как с Крымом, хотя там тоже прошли аналогичные референдумы «хотим в Россию». Какие-то некурортные места, санкций потом не оберёшься, а детишки-то элиты всё по заграницам, а счета-то там… А «писатель»-то уже изрёк самый бессмертный свой афоризм: «Наверху виднее, наверху решат!» - про наступление аж до Киева. Камуфляжный прикид, продающиеся книги, зазывающие европейские и американские ярмарки, проклятия «той стороны» - что ещё нужно в этой жизни? Там бы и пулю словить – и вот, готов герой, олицетворяющий поколение. И Путин, как о Говорухине, сказал бы «он навсегда останется в моём сердце»…
Но участие в боевых действиях это всё же логика иных, нежели гражданский пиар процессов, в них стоит вступать если ты полностью отождествляешь себя с «этой стороной». Если ты – партизан, ощущаешь низовую силу ополчения, раздвигаемые им социальные рамки, конструирование на освобождённой земле Нового мира (социалистического). Это уж никак не «наверху решат» - причём примитивный монархизм-путинизм, ожидание помощи извне царской, и среди самих жителей Донбасса упёрся в это же самое. «Русский мир», как вполне националистическая, нацбольская «времянка», покрывающая присутствие в Донбассе российского ополчения – может, и стал для кого-то альфой и омегой, но на мобилизацию не сработал.
Те самые идеологические «скрепы», что сходу были предложены прохановцами – оказались настолько быстро изнашиваемыми, что затрещали по швам через пару лет, особенно когда (внимание – вот это и есть главное) побежали с Донбасса его глашатаи-Бородаи, а после них и Фефеловы перестали интересовать московского зрителя. Малофеевский «русский мир» - как изначально буржуазно-националистический проект не смог «покрыть» всего Донбасса и упёрся в предательство самой же Москвы. Национализм против национализма равняется нулю, или около… «Наверху всё решили», ага… Время было бредовым в плане зашкалов пропаганды с обеих сторон - приравнивание Путина к Сталину уже вопспинималось серьёзно, а не метафорически, как у прохановцев.
Помирать за всё гневно, националистически высказанное «той стороне» как-то стало неинтересно. И семья ждёт, опять же. И кремлёвские, всё богатеющие господа, видимо, поманили назад. Уж Захару – Захарово, а Захарченко – быть подорванным.
И всё опять подозрительно своевременно, как в 2014-м с «Обителью» и фронтом, так и с бегством с фронта и с гибелью ближайшего друга, командира, брата… Помогать ДНР и ЛНР на культурном фронте? А пушки-то ещё говорят, причём с той стороны в основном.
У другороссов хватило ума, вдряпавшись в путинскую аферу, из неё выбираться по добру, по здорову. Однако не все так легко оттуда ушли – Аверин вот, тоже грезивший о Киеве, сидит…
Понимая, что Путин лишь опёрся на всех в период падения рейтинга, с Донбасса бежали многие, как тот же Плотницкий. Его видели в очереди в МФЦ – им хотя бы заурядную судьбу обывателя себе сейчас схлопотать! Не те времена – когда классовый враг смело орудует на твоей земле, когда доверия населения к самому себе стремительно падает, какие уж тут герои ополчения?! Какие грёзы о другом, справедливом, не дай бог социалистическом мире?.. Хватай, что ещё могут тебе отдать гоп-спода!
«Помощь на культурном фронте ДНР», ради которой и отбыл с передовой писатель-фронтовик, однако на деле оказалась столичной должностью в подвластном Мединскому МХАТе. Старушку Доронину решили «уйти», ну и сыскался режиссёр-таран, из «Практики», из недавних новодрамовских либералов (о, снова мотивы постБолотных преображений!), готовый завлитом взять Прилепина. Должность не ахти – но при тотальной девальвации и это уже что-то. Коллега писателя-фронтовика вот более успешно «монетизировал» свой литературный взлёт в Госдуре, которую в 2012-м сам же и свергал – так что надо довольствоваться.
Услышав ропот почитателей – как, мол, так, где наш Захарка, где писатель-глашатай поколения? Прилепин ответил: да завязал я с политикой этой, отстаньте…
И ведь самое время завязать! Путин как раз на новом сроке-то как раздухарился – налево махнёт, тут вам и пенсионная реформа, направо махнёт, тут вам и рост цен на всё жизненно важное. Как же в столь рейтингово рискованный момент не поддержать «моего президента»? Самое для него время!
С другой стороны – а если это лишь посулы власти, а ещё не счастье?.. Да, мы помним, что оппозиционеров разного уровня покупали, а если не продавались – то пугали или сманивали посулами славы. И МХАТ имени того самого Горького, с которым в запальчивости восхищения сравнивали Прилепина, - это наверное как раз то, где хотелось бы осесть, отсидеться. Но вот беда: требовательность собственных произведений! Логика сказанных ранее слов!
Для анонса периферийной встречки с читательницами – может пройти быстрое покаяние, признание ряда банальностей про младость-бунт и зрелость-консерватизм, но для МХАТа?
Разменять разом все книги на место в пердизиуме ОНФ, само название которого было ответом на популярность в массах Левого фронта? Не слишком ли безоглядный демпинг?
Ведь если Платонов мог быть и дворником, и писателем, то есть из дворников в писатели и назад хаживал, есть там ход-коридор литинститутский, то вот из депутанов Госдуры и из пердизиумов ОНФ назад в писатели точно нет маршрута. Тут уан уэй тикет, конвертации обратной не предусмотрено.
Всё-таки тот же Горький, как бы либералы не оплёвывали его за воспевание ГУЛАГа (а мы-то ценим в нём, в Соловках, последовательность большевика), но прошёл путь большого писателя от и до. Причём через эмиграцию – своевольную, почти антисоветскую. А что, если бы на полпути, в нижегородской тюрьме он передумал бы оставаться большевиком – написал бы что-нибудь в духе «Мой царь», а не «Мать»? Ну, каким бы хотел он видеть Николая Второго – чтобы царёк его услышал, принял меры, подправил плохих бояр, успешно подвоевал бы себе славы в Сирии, то есть, пардон, в Сербии? Нет, Горький оставался горьким для монархии, и в 1905-м году, когда Гапон готовил своё шествие – спешил предупредить о нём всё прогрессивное общество, за что и был посажен в Петропавловку.
Как там называлась постановка в ЦДЛ прилепинская? «Допрос»?
Не настало ли теперь время читателю устроить перекрёстный допрос с пристрастием тому, кто был лидером нового реализма (и уж тут, понятно, потеснились всякие реализмы радикальные, первоначальные) – но теперь вместе с Плотницким оказался в очереди то ли в МФЦ, то ли в МХТ, то ли в отдел кадров МХАТ?
Другороссы вырвались из условных объятий силовигархии – почувствовав, что ими играют, и что их продолжают даже там, возле передовой таскать «на подвал», им хватило сил, ума, революционного иммунитета, молодости партийного организма. Но как же «лучший» из них и из нас, новых реалистов? Простился с бунтарской младость и пошёл сразу на государственную пенсию – как истинный и последовательный государственник, вдохновляясь примером Проханова?
Да вот как-то так – посулы славы, видимо, сильнее прямого подкупа. Многих бесславный путь.
Цельность личности самого писателя, последовательность поступков (когда и книга – поступок) – вот единственный гарант его востребованности и у современников, и у потомков. «Законы самого автора», о которых говорил Пушкин – и по которым непременно будут судить, уже судят.
«…и пусть сурово покарает меня рука товарищей» - если приду на поклон к господам. Уже карает.
Подобные недуги «накрывали» русских писателей и поэтов не раз – то ли по собственной волевой слабости, то ли по причине «кажимости» власти такой сильной. Надо бы написать книгу «Развод» именно о таких царелюбцах – Батюшкове, Тредиаковском, Тютчеве, - точнее, об их отношениях с монархией… В сикофантов превращались карбонарии и прежде, а Гоголя Белинский в своём хрестоматийном письме высек посильнее тех господских и царских розог, которые Гоголь воспевал под конец бытия земного (собственно, это и было началом прогрессирующего ПГМ).
Но если у Гоголя метания были личностно-метафизическими, глубоко религиозными и обусловленными именно набожностью, одиночеством его – то что сегодня-то толкает в мерзость кремлёвской позолоты? Одна ли нужда (книжный рынок в кризис обнищал и схлопнулся)?
Монетизация писательского авторитета – билет в один конец, но тут-то, в отличие от новреалиста номер два, ещё не видно прямой выгоды. Быть с властью просто потому что она власть, а она «всегда от бога» и другой не будет? Прельщаться соседством во всевозможных культур-тусовках с насквозь пошлым потомственным царедворцем Мигалковым, который однажды позвонил и усато сказал сладкое «ты ма-ла-дец»?
Эти же вопросы задавал Николай Асеев в своей поэме «Маяковский начинается» Леониду Андрееву – который банально пошёл в тогдашние «пропагандоны» царизма и Первую мировую журнально воспевал, как умел, славянофильствовал. Однако Леонид Андреев написал затем, как ответ одному из врагов царизма и в его лице революционерам вообще, Репину – «Иго войны», вещь психологически покаянную, в которой признал патриотизм помутнением, но прикрылся толпой.
Как же сегодня надо любить абстракцию Государства, чтобы в его постоянно реформируемом, искажаемом всё теми же либералами, испещрённом изъятиями социализма, дряхлеющем теле – видеть союзника? Для этого надо быть малообразованным и сильно эмоциональным, податливым на посулы человеком…
Видимо таковым и был тот, кого считали понимающим, «высказывающим» целое поколение. Разобраться в том, кто есть Путин и куда ведёт унаследованная им от Ельцина власть, – не удалось за долгие годы. Значит, смычка с именно сейчас яростно наступающим на права трудящихся режимом – это «иго государственника», это неизбежная сдача в плен, отрешение творческой и вообще авторской свободы, которая жила лишь на мятежно «Санькой» отвоёванном пространстве. Отступающих же – не прощают, и свои, и особенно чужие.
И вот теперь осознать кто классово чужие – было бы ещё не поздно. Да зачем завлиту учиться?
«Просветился – и довольно, нельзя же злоупотреблять!» - как говорил Фердыщенко. Комический образ сей создал «великий писатель и великий реакционер», как охарактеризовал Достоевского Сталин, однако, тот-то испытания прошёл нешуточные, имел хоть и изломанную, но логику отступления из петрашевцев к боженьке – но вот так, чтоб отступать из другороссов к Мединскому? Который открывал в Ленинграде доску Маннергейма, и другороссы же её обливали красной краской, пока вовсе не отодрали… Она-то упала на асфальт, но государственнику из революционеров можно же и ниже нырнуть.
|
|
