У нас до сих пор множество кабинетных теоретиков революционных преобразований России. Однако, как показали последние события, вызванные активной деятельностью Навального, эти теоретики панически боятся любых не то, что революционных, а и умеренно эволюционных изменений политического положения в разграбляемой и униженной России.
Поэтому давайте поговорим о том, как делали революцию умные люди. Выше я уже писал, что большевики, сделав историю подразделением пропаганды, не стеснялись описывать ее настолько тенденциозно, что по ключевым событиям истории даже интеллектуалы, называющие себя политологами, вполне искренне имеют самое превратное представление.
К примеру. Ну, нужно было большевикам представить дело Октября в рамках марксистской теории, поскольку другой теории у них не было. Ну, нужно было, чтобы «развитие производительных сил поменяло производственные отношения», как Маркс учил. Вот от Маркса в истории 1917 года и появляется рабочий класс, возжаждавший национализировать свои заводы и по этой причине восставший в Петрограде. И, якобы, именно этот рабочий класс (по истории им. Агитпропа) отчаянно штурмует 25 октября 1917 года Зимний дворец и в кровавом бою захватывает власть у Временного правительства. Красиво так получается, особенно, если художественные фильмы снимать.
Но начинаешь смотреть подробности Октябрьского переворота, и как-то все выглядит не так, как в кино.
Во-первых, о рабочих. Данные по их участию во взятии власти в 1917 году, наверняка за 70 лет скорректированы в соответствии с марксисткой теорией. Но вот воспоминания революционера-большевика Нагловского об активности рабочих в революционном 1905 году.
«Насколько вообще тогда, в 1905 г., были слабы большевики и насколько не имели корней в массах, показывает факт, что вся организация их в Петербурге едва ли насчитывала около 1000 человек. А в Нарвском рабочем районе – человек около 50-ти. Связи с рабочими были минимальны, вернее сказать, их почти не существовало. Большевистское движение было чисто интеллигентское: студенты, курсистки, литераторы, люди свободных профессий, чиновники, мелкие буржуа, вот где рос тогда большевизм. Ленин это прекрасно понимал, и, по его плану, эти «кадры» партии должны были начать завоевание пролетариата. Тут-то и интересовали его Нарвский район и самый мощный питерский Путиловский завод, где тогда имели большое влияние гапоновцы.
…В течение многих недель я пытался сколотить хоть какой-нибудь большевистский рабочий кружок на Путиловском заводе. Но результат был плох. Мне удалось привлечь всего-навсего пять человек, причем все эти пять, как на подбор, были какими-то невероятно запьянцовскими типами. И эта «пятерка» на наши собрания приходила всегда в неизменно нетрезвом виде».
То есть, из 1000 всех большевиков Петрограда условно рабочих было максимум 50 человек парторганизации Нарвского района. «В неизменно нетрезвом виде».
К 1917 году, надо думать, положение, все же, могло измениться в лучшую строну, но кардинально ли? Да, среди тех, кто штурмовал Зимний, замечены были и красногвардейцы, но были ли это рабочие или «люди свободных профессий»? Во всяком случае, среди тех 4 бойцов революционных сил, которые погибли при штурме Зимнего дворца, один ухитрился выстрелить из винтовки в себя, что очень не просто и косвенно указывает на него, как на человека, очень далекого от техники.
Это вот такая была опора большевиков в среде рабочих, ну а крестьяне для большевиков изначально были чужими - были мелкой буржуазией. В результате «лица свободных профессий» и вот эти «запьянцовские типы», собственно, и составляли всю опору большевиков в народе. Напомню, что для оценки тогдашних проблем большевиков необходимо вспомнить о теоретических воззрениях Маркса, в связи с чем большевики не имели никаких программ для крестьян и никаких планов на них. А ведь крестьяне составляли 85% населения тогдашней России, они были народом.
Кроме этого, как гордо пишет «Краткий курс ВКП(б), в отношении Первой мировой войны большевики имели следующие чисто марксистские планы: «Против меньшевистско-эсеровского отречения от революции и предательского лозунга о сохранении «гражданского мира» во время войны - большевики выдвинули лозунг «превращения войны империалистической в войну гражданскую»». То есть, большевики были противниками заключения мира и имели целью не просто продолжение войны, но и её расширение, правда, если Временное правительство собралось продолжать войну до победного конца, то большевики требовали продолжать войну до возникновения революций во всех воюющих странах.
Итак, у большевиков опоры в массах нет, а идеи настолько марксовы, что хуже и быть не может. Да как же они победили-то??
Давайте вернемся в октябрь 1917 года с вопросом, кто брал Зимний?
Вот очевидец, американский корреспондент Джон Рид описывает штурмующих.
«Было уже совсем темно, только на углу Невского мигал уличный фонарь. Под ним стоял большой броневик. Его мотор был заведён и выбрасывал струю бензинового дыма. Рядом стоял какой-то мальчишка и заглядывал в дуло пулемёта. Кругом толпились солдаты и матросы; они, видимо, чего-то ждали. Мы пошли к арке генерального штаба. Кучка солдат смотрела на ярко освещённый Зимний дворец и громко переговаривалась.
«Нет, товарищи, — говорил один из них. — Как мы можем стрелять в них? Ведь там женский батальон! Скажут, что мы расстреливаем русских женщин…»
Когда мы вышли на Невский, из-за угла выкатил ещё один бронированный автомобиль. Из его башенки высунулась голова какого-то человека.
«Вперёд! — прокричал он. — Пробьёмся — и в атаку!»
Подошёл шофёр другого броневика и закричал, покрывая треск машины:
«Комитет велел ждать! У них за штабелями дров спрятана артиллерия!…».
Как видите, Зимний дворец брали солдаты и матросы. И, как видите, с военной точки зрения брали достаточно грамотно – свои броневики под огонь артиллерии защитников Зимнего не подставляли. Правда, некие штатские у большевиков тоже были.
«Когда мы подошли к Смольному, его массивный фасад сверкал огнями. Со всех улиц к нему подходили новые и новые люди, торопившиеся сквозь мрак и тьму. Подъезжали и отъезжали автомобили и мотоциклы. Огромный серый броневик, над башенкой которого развевались два красных флага, завывая сиреной, выполз из ворот. Было холодно, и красногвардейцы, охранявшие вход, грелись у костра. У внутренних ворот тоже горел костёр, при свете которого часовые медленно прочли наши пропуска и оглядели нас с ног до головы. По обеим сторонам входа стояли пулемёты, со снятыми чехлами, и с их казённых частей, извиваясь, как змеи, свисали патронные ленты. Во дворе, под деревьями сада, стояло много броневиков; их моторы были заведены и работали».
(Обратите внимание, что войска, противостоящие юнкерам и женскому батальону, защищавшему Зимний, были исключительно хорошо вооружены по тому времени). Далее.
«Огромные и пустые, плохо освещённые залы гудели от топота тяжёлых сапог, криков и говора… Настроение было решительное. Все лестницы были залиты толпой: тут были рабочие в чёрных блузах и чёрных меховых шапках, многие с винтовками через плечо, солдаты в грубых шинелях грязного цвета и в серых меховых папахах».
Да, на охране Смольного, были и рабочие.
Ну, и что? Напомню, что часть рабочих крупных государственных оборонных заводов Ижевского и Воткинского промышленных районов, прни нейтралитете остальных рабочих в августе-ноябре 1918 года под руководством «Союза фронтовиков» подняли мятеж против большевиков под лозунгом «За Советы без большевиков». Впоследствии, восставшие создали Ижевскую и Воткинскую дивизии в армии Колчака.
Но вернемся в октябрь 17-го.
Итак, Зимний дворец достаточно профессионально брали солдаты и матросы. А их, бывших и будущих крестьян, каким Марксом большевики заинтересовали и затащили в ряды «вооруженного пролетариата»?
Самым эффективным Марксом.
В Петрограде было много госпиталей, сам Зимний дворец был госпиталем. Соответственно, в Петрограде были и запасные батальоны – подразделения, в которых находились выздоравливающие до отправки на фронт. И числилось в этих батальонах в Петрограде 40 тысяч человек. Кроме того, было и много вновь формировавшихся частей, причем, новых родов войск (откуда и такая масса бронесил у большевиков).
И ни солдатам этих подразделений, ни выздоровевшим после ранений, ну, очень не хотелось идти на фронт и там погибнуть. И матросам Балтфлота тоже очень не хотелось выходить в море и гибнуть от огня немецких дредноутов. То есть, как и откровенным дезертирам, этим солдатам и матросам очень не хотелось на войну, единственно, в отличие от дезертиров, их совесть требовала законного предлога на войну не идти. И именно большевики им этот предлог дали.
Вот посмотрите, какие морковки большевики, вместе с другими левыми партиями, входившими в Совет, предлагали восставшим:
«Петроградский Совет рабочих …выражая непоколебимую уверенность, что рабочее и крестьянское правительство, которое, как Советское правительство, будет создано революцией …немедленно предложит справедливый, демократический мир всем воюющим народам.
Оно немедленно отменит помещичью собственность на землюи передаст землю крестьянству. Оно создаст рабочий контроль над производством и распределением продуктов и установит общенародный контроль над банками вместе с превращением их в одно государственное предприятие.
…Совет убежден, что пролетариат западноевропейских стран поможет нам довести дело социализма до полной и прочной победы».
Как видите, «Великая Пролетарская Революция» как-то не очень беспокоилась, чтобы привлечь в ряды восставших пролетариат, и тем самым провести революцию по Марксу. Большевики откровенно наступили на горло собственной песне о превращении империалистической войны в гражданскую и стали отчаянными миролюбцами. Мало этого, большевики не колеблясь, включили в свою программу программный закон «О земле» левых эсэров. (Впоследствии, кода Ленин уже на посту главы правительства России начал закрывать буржуазные газеты, а левые эсэры, входящие в правящую коалицию, возмутились этим формальным покушением на свободу слова, Ленин в ответ начал попрекать их тем, что большевики согласились на эсэровский закон «О земле», который большевикам и даром не был нужен, а теперь эсэры, видишь ли, ведут себя неблагодарно).
Итак, в этом воззвании Петросовета у большевиков на первом месте стоит морковка для солдат, матросов и дезертиров – НЕМЕДЛЕННЫЙ МИР! На втором месте стоит морковка для крестьян – ЗЕМЛЯ! И лишь на третьем месте стоит что-то невнятное про контроль и банки, которое каким-то боком можно отнести и к пролетариату. Как видите, в текущих лозунгах большевиков нет не только марксовых планов обобществления средств производства, но нет и хотя бы обещания повысить зарплату!
И, заметьте, у большевиков и тогдашних революционеров в Совете не было ни малейшего колебания в деле обращения к Западу за помощью!
А что сегодня в России? А у нас кричат о том, что в деле борьбы за Россию не возможен союз не только с либералами, но даже с Навальным! Союз с Западом, с тем же Ходорковским, не возможен! Борьба с Путиным должна вестись только в одиночку, только своими коммунистическими и патриотическими силами!
Которых, чуть больше, чем нет.
И чем сильнее ты лягнешь Навального, тем более настоящий ты коммунист!
Вот и ответьте на вопрос, свершилась бы та революция, которая явилась светлым мигом не только в истории России, но и в истории мира, если бы большевиков и эсэров возглавляли нынешние вожди оппозиции?
Но и это не всё - тогдашние левые понимали то, чего нынешние «революционеры» в упор понять не способны. Они понимали, что является главным оружием революционера.
Но об этом в окончании работы.
(окончание следует)
От редакции: Может и правда, цель - всё, а идеология вторична и даже вовсе несущественна?
Однако что касается большевиков, то они к вопросам идеологии относились весьма придирчиво.
В предыдущей части т.Мухина уже основательно "поддели" касательно Маркса:
"Юрий Игнатьевич - человек неглупый, но когда дело касается Маркса - его начинает "нести". И иначе, как приступами безумия, это назвать трудно.
Вот, например: "Маркс не был полностью интернационалистом и считал славян (за исключением поляков) самой реакционной нацией Европы, то есть считал, что пролетарская революция в той же России никак не возможна", - одна фраза, а сколько бреда.
Во-первых, о "реакционных нациях" писал не Маркс, а Энгельс. Разница, в общем-то, невелика, поскольку теорию "реакционных наций" он построил тогда, когда они с Марксом вовсю работали совместно, так что Маркс, несомненно, был с его построениями знаком и, скорее всего, их разделял. И тем не менее.
Во-вторых, ни о какой (единой) "славянской нации", которая могла бы быть "самой реакционной в Европе", Энгельс не говорил. Напротив, он говорил о том, что (некоторые) славянские народы лишены исторического будущего именно потому, что не составляют единую нацию, и потому более "жизнеспособные" нации (немцы и венгры) их рано или поздно... "приведут к общему знаменателю". Исключение при этом делалось отнюдь не только для поляков: "Мы повторяем: кроме ПОЛЯКОВ, РУССКИХ И, самое большее, ТУРЕЦКИХ СЛАВЯН, ни один славянский народ не имеет будущего по той простой причине, что у всех остальных славян отсутствуют необходимые исторические, географические, политические и промышленные условия самостоятельности и жизнеспособности" (Маркс и Энгельс, Соч., 2-ое изд., т. 6, с. 294).
Ну и, наконец, в-третьих. "Заметим прежде всего, что для демократов Славянского съезда политическая романтика и сентиментальность весьма извинительны. За исключением поляков; поляки по вполне понятным причинам не панслависты, все они принадлежат к таким народам, которые либо, подобно южным славянам, по всему своему историческому положению неизбежно являются контрреволюционными, либо, подобно русским, ЕЩЕ ДАЛЕКИ от революции и потому, по крайней мере ПОКА, еще контрреволюционны" (там же, с. 293 - 294), - так написал Энгельс в 1849 году. Царская армия тогда добивала революцию в Венгрии (и была готова, в случае надобности, двигаться дальше, вплоть до самого Парижа), ни о каких революционных выступлениях внутри России не было и речи, - но тем не менее, Энгельс указывал, что у русских есть или, во всяком случае, вполне может быть революционное будущее.
Как видим, вольное или просто невнимательное обращение с первоисточниками, причем такими, что полностью и много кратно перелопачены за десятки лет изучения марксизма, иногда приводит к казусам...
Теперь об идеологии и ее роли. Конечно, когда солдат вылез из окопа и, крича от ужаса, с ружьем наперевес бежит к окопам противника, замполиту рядом с ним делать уже нечего - разве что подгонять сзади еще более ужасным воплем. Но как заставить человека оказаться в этих революционных окопах, если не растолковать ему смысла совершающейся революции? Люди не идиоты по большей части, и втемную навряд ли куда побегут. Так что идеология нужна, и много прежде собственно самого переворота.
У нас была почти что революционная ситуация в 2011-12 годах и сам Юрий Игнатьевич приложил немало усилий для ее формирования. Отчего ж так презрительно он сейчас говорит о "вождях оппозиции", если в настоящее время революционной ситуации нет? Вот вчера задержали 263 человека в центре Москвы. А сколько всего вышло? Да, видимо, близко к тому - всех и повязали. Для сравнения, в 2011-12 годах на улицы Москвы выходили десятки тысяч одновременно - тоже бывало задерживали человек по 200-300, но на больше автозаков не хватало. Есть разница?
Так чего кричать "Волки, волки!"? Ленин ведь приехал в революционный Петроград в 1917-м году. А не в 1916- или 14-м. Почему? Да потому что не был тогда Петроград революционным, все бегали с флагами и ждали "БосфорНаш" и "АйяСофияНаш". А вот как обломилось, и десятки тысяч раненых скопилось в одном Перограде - от тут Ленин и полез на броневик. Потому что извозчики уже не ездили...
А.Б.
|
|
